Мгновения застывшего полета .(автор:Tasha 911)

[Лиатрис]

Глава 2

– Абсурд! Люциус ведет себя возмутительно. Я не понимаю, зачем тебе вообще уезжать, когда никому из нас ничего не угрожает. Мы на грани полной победы!

Нарцисса держалась, как обычно, спокойно, только была немного бледна: рождение наследника плохо сказалось на ее здоровье, как, впрочем, и волнения за его судьбу. Мальчишка появился на свет слабым и болезненным. Если бы у Беллатрикс были сыновья, они никогда не были бы такими. Эти размышления всегда причиняли ей боль. Супружество с Родольфусом было номинальным, она никогда не изменила бы своему истинному избраннику, а с Темным Лордом они о детях не говорили. Зачем потомки тому, кто намерен жить вечно? И все же было в Нарциссе и ее материнстве что-то такое, что без меры раздражало, как и в отцовстве Люциуса, осторожность которого, казалось, начинала переходить все допустимые границы.

– Послушай, это не имеет никакого отношения к вашим делам. Просто нам с малышом Драко нужен свежий морской воздух.

– Осенью?

– А что такого в осени? Море – оно всегда море. Мы немного поживем на юге Франции, вот и все.

– А половину своего состояния Малфой перевел в банки на континенте, чтобы обеспечить тебе средства на булавки? Если Лорд узнает…

Нарцисса холодно на нее взглянула.

– А от кого он узнает?

Беллатрикс сдалась. Да, это была ее слабость, ей тоже порою было необходимо знать, что у нее есть близкие люди, и она могла скрывать, что они не безгрешны, пока дело не доходило до самой важной составляющей ее собственной жизни.

– Это похоже на предательство.

– Беллатрикс, это просто осторожность. Люциус – хороший муж и отличный отец, он не хочет нами рисковать.

– Он – прежде всего Упивающийся смертью. Наши цели важнее любых страхов!

Цисси не намерена была с ней спорить, но и согласиться не спешила.

– Если бы у тебя были дети…

– Я не прятала бы их по углам в дни, когда каждому из нас стоит радоваться в ожидании победы.

– Белла, – Нарцисса встала с дивана и подошла к столику с напитками. – Бокал вина?

– Не уходи от ответа. Думаешь, я не знаю, кто за всем этим стоит? Этот твой новый приятель – просто зарвавшийся интриган. Как ты вообще можешь принимать в своем доме человека, который работает на Дамблдора?

– Напомнить, по чьему приказу?

– Он не очень-то и возражал! Да я скорее умерла бы, чем отправилась в это гнездо магглолюбцев.

Нарцисса обернулась.

– Может, именно поэтому не ты сейчас являешься доверенным лицом Темного Лорда, а Северус? Иногда польза, приносимая слугой, куда важнее, чем те громкие слова, что он произносит.

Беллатрикс возмутилась.

– Но я полезна! Я руковожу всеми карательными операциями, и Лорд доверяет мне, он дал мне на хранение очень важную для него вещь.

– Ну, тогда можно сказать, что он бесконечно доверяет и Люциусу, потому что ему он тоже кое-что отдал. Но знает ли хоть один из вас, насколько на самом деле важны эти предметы? Извини, но неожиданное раздаривание школьных дневников и золотой посуды напоминает мне какую-то комедию. Словно кость, брошенная собаке, чтобы она потратила время, надежно ее закапывая, и не отвлекала своим скулежом от более важных дел.

Цисси говорила какие-то святотатственные вещи. Лорд никогда не совершал необдуманных поступков, он не потратил бы ее время на что-то нелепое.

– Это жест доверия. Для него важно, чтобы эти предметы были сохранены.

– Тогда повторюсь, тебе нет смысла осуждать Люциуса за его решения. Есть ли что-то, чего Темный Лорд не знает? Доверил бы он ему, если бы осуждал?

Белла немного успокоилась, приняв у сестры бокал вина.

– И все же твой муж ведет себя странно.

Цисси, как обычно, перевела все в какую-то непостижимую плоскость.

– Это просто первые симптомы отцовства, – она очень нежно улыбнулась. Беллатрикс это опять разозлило.

– Да о чем ты говоришь? Сейчас надо думать о другом! Я не доверяю Снейпу.

Цисси пожала плечами.

– А нам с Люциусом он нравится. К тому же, ему доверяет Лорд, а ты сама говорила, что он никогда не ошибается.

Беллатрикс кивнула. С этим она не могла не согласиться, даже если иногда ей этого и хотелось.

***

Она замерла у двери, едва заслышав тихие голоса.

– Ты хорошо поработал, Северус. Теперь, когда мы их нашли, все будет даже слишком легко.

– Но как вы их нашли?

– Это не столь важно.

– Я все же до сих пор не могу понять, почему вы не выбрали Лонгботтомов. Они более публичные люди, чем Поттеры, все могло решиться раньше.

Голос Лорда звучал задумчиво.

– Это никогда не стало бы истинным выбором, Северус. Чистая магическая кровь – вещь бесценная, и проливать ее без необходимости не стоит. У меня такой потребности нет, потому что другой мальчишка имеет куда меньшую для меня значимость.

– Мой Лорд, осмелюсь напомнить, что вы обещали мне…

– Северус, ты говоришь об этом слишком часто. Я начинаю думать, а доверяешь ли ты моему слову?

– Полностью доверяю, но для меня это важно.

– Твоя грязнокровка останется в живых, если это не будет мешать моим планам.

– Спасибо, мой Лорд.

– Ты заслужил право на маленькие слабости. Но сейчас давай прервемся, нас подслушивают. Ты можешь войти, Беллатрикс.

Она проскользнула в комнату. Темный Лорд и Снейп сидели у камина, близко сдвинув кресла. Это бесило ее больше, чем суть подслушанного разговора. Этот чертов крючконосый зельевар слишком далеко вторгся на ее территорию. Он не очень любил общаться с Беллатрикс, вот и сейчас поспешно встал.

– Если у вас, мой Лорд, больше не осталось ко мне вопросов, я вынужден вернуться к работе.

– Вынужден, – тихо усмехнулась Белла, но Лорд ее услышал.

– Я хочу, чтобы ты раз и навсегда уяснила, Беллатрикс. Северус оказал мне достаточно услуг и заслужил мое доверие, – он обернулся к Снейпу. – Можешь идти, я жду тебя через неделю, чтобы обсудить окончательные детали нашего плана.

Зельевар поклонился и покинул комнату. Беллатрикс пообещала себе непременно отомстить за то, что из-за него ее отчитали. За то, что она точно не знает, что именно должно произойти через неделю и почему Темный Лорд настолько заинтересовался Поттерами, что среди его сторонников появился этот толстый трусливый Питер Петтигрю. Его не видел никто, кроме нее и Малфоя, всякий раз провожавшего его к Лорду тайно от остальных Упивающихся смертью и от того же Снейпа. Даже Беллатрикс стала свидетелем их встреч случайно, потому что однажды Люциуса задержали дела, и он попросил ее проводить к Лорду этого низкорослого человечка.

– Мой господин?

Волдеморт задумчиво на нее взглянул и снова прочел все ее мысли.

– Не спрашивай, Беллатрикс.

Она села на ковер у его ног.

– Не буду, господин. Но я все же не доверяю Снейпу.

– Я не доверяю никому, Беллатрикс, даже тебе. Самая надежная верность слуг – это когда ты не оставляешь им шанса тебя предать. Завтра ночью я отправлюсь на прогулку. О ней никто не должен знать, даже Люциус.

– Но вы сказали «через неделю»?

Он усмехнулся.

– Зачем моим слугам лишние бессонные ночи? Снейп свою миссию выполнил, Малфой – тоже. Теперь я должен все закончить, и ничье вмешательство мне не нужно.

– А я? Могу я пойти с вами?

– Нет, Беллатрикс. Ты будешь ждать меня с победой.

Больше всего на свете она ненавидела ждать. Самое пустое и нервное времяпрепровождение – мерить шагами комнату, вздрагивая от каждого шума. Только ради него она готова была его терпеть, даже если это терпение было самой страшной карой.

– Я буду ждать.

Он коснулся ее щеки.

– Я вернусь.

***

– Уймись, Беллатрикс! – Родольфус вложил в ее руку бокал с виски. – Лорд часто совершает поступки, о мотивах которых мы можем только догадываться, но никогда еще он не ошибался, и никакая опасность ему не грозила.

Белла кивнула. В моменты, когда ей, одолеваемой дурными предчувствиями и паникой, требовалось утешение, она всегда шла к мужу, и тот никогда от нее не отворачивался. Если бы Беллатрикс спросили, считает ли она кого-то в этом мире своим единственным другом, она назвала бы его имя без тени сомнения. Их брак складывался несколько странно, но в нем все же жило доверие. Когда Родольфус и его брат Рабастан присоединились к Упивающимся смертью, у нее появилась настоящая семья, в кругу которой можно было обсудить все волнующие проблемы.

– Я знаю, но все же… – она сделала глоток виски и погладила кошку. – С утра меня терзает скверное предчувствие, я никак не могу понять его природу, но мне не удается игнорировать этот холодок.

– Ну что может случиться, дорогая сестра? – спросил Рабастан. – Темный Лорд – величайший из волшебников, ему никто не в состоянии противостоять, даже Дамблдор!

Зря он назвал это имя в присутствии Беллатрикс, оно породило еще большую тревогу. Если, по ее мнению, ее повелитель кого и опасался, так это старого маразматика. В конце концов, тому хватило сил, чтобы победить Гриндельвальда. Снейп принес это чертово пророчество, Снейп работал в Хогвартсе с Дамблдором, Снейп… Ну почему Малфой от него в свое время не избавился? Сколько нервов это сберегло бы Беллатрикс! Но демонстрировать свое смятение она была не намерена.

– Вы, несомненно, правы. Меня волнует, как мало я знаю о том, что происходит в последнее время. Темный Лорд не слишком щедр на правду.

– Наверное, дело важное, но потом, скорее всего, все снова вернется в прежнее русло, и он будет более откровенен с тобой.

Беллатрикс ласково сжала ладонь мужа. Как она могла думать когда-то, что их брак неудачен? В конце концов, Люциус оказался прав: все отношения строятся на том, что в них вкладываешь. Они уже давно не имели друг от друга тайн, и это доверие стало более прочной связью, чем чувства. Она спокойно относилась к тому, что ее супруг предпочитает мужчин, – это он сообщил ей, едва она завела разговор о том, что не намерена делить с ним постель, – и получила взамен друга, который сейчас уверял, что у нее все наладится с ее могущественным любовником.

– Я, пожалуй, пойду к себе, – она встала. – Голова разболелась.

Белла не солгала: боль, что сжимала ее виски весь вечер, стала совсем невыносимой.

– Прими зелье.

– Конечно, – но совету она не последовала: целебным отваром было не унять тревогу.

У себя в комнате Беллатрикс, не раздеваясь, упала на постель и прижала к себе кошку. Маленькое тельце не давало достаточно тепла, но разжечь камин она была не в силах. Уходил, прощаясь, дождливый серый октябрь; его последняя ночь выдалась ветреной и какой-то влажной. Тоскливо, как слезы, стекали по стеклу крупные капли, а душу Беллы заполняла какая-то странная пустота. Она пыталась ее наполнить. Вспоминала тот первый танец, разжегший пожар, потушить который времени оказалось не под силу. Вспоминала улыбку, которой невозможно было не верить, и впервые беззастенчиво шептала:

– Люблю… Как же я его люблю...

Кошка лежала рядом и не шевелилась, не в силах ничего сказать об этом глупом и таком несвоевременном признании, уже омытом кровью жертв, брошенных на его алтарь, и никому толком не нужном. Все было слишком очевидно и без слов; все, на что они сгодились, – это произвести какую-то странную трансформацию в душе самой Беллатрикс. Ей захотелось взаимности. Хоть вздоха, хоть взгляда, чтобы он хоть раз утешил ее и назвал своею. Один раз просто признался в небезразличии, и она была бы счастлива. Ей больше от жизни ничего не было нужно.

– Но это невозможно, киса. Мы обе знаем, что его избранница – вечность, но не уйдем. Мы, киса, никогда не уйдем, потому что любим, а в паре всегда так: один любит, а другой – позволяет любить. Он нам позволял, киса, все эти годы позволял, а значит, мы никуда и никогда не денемся от него и будем мечтать до последнего вздоха, даже зная, что ни одна из наших надежд не сбудется, и будем ждать так долго, как потребуется, как бы больно ни было, научившись терпению...

Когда час спустя ее Метка вспыхнула раздирающей тело болью, а в комнату едва вполз задыхающийся, баюкающий свою руку Родольфус, она не плакала и не кричала. Ее тело могло страдать, но душа была совершенно спокойна. Такую любовь, как ее, нельзя было потерять. Она была единственной постоянной величиной, и все, что сейчас требовалось, – только безграничная вера, способная удержать мир от разрушения.

– Беллатрикс…

Она, справляясь с болью, села, все еще обнимая кошку.

– Это ничего не значит, Родольфус. Он вернется, потому что обещал, а я поклялась ждать его с победой. – И она повторила про себя самые важные слова: «Пока этим миром правят глупцы, которые считают, что вечность не стоит потерянной души и что свет, каким бы блеклым и потерявшимся в изношенных догматах он ни был, способен одолеть тьму, я никогда не умру». – Пока я дышу, я буду ему верить.

– Что происходит? Что нам делать?

Она задумалась. Планов от нее никогда никто не требовал, и она не умела их составлять. Нужно было выяснить, что происходит, ни на секунду не позволяя страху или сомнению овладеть умом. Был один-единственный человек, у которого она привыкла искать ответы.

– Я отправляюсь к Малфою. У Люциуса много связей, и он наверняка уже дергает за все ниточки, чтобы прояснить ситуацию. Вместе мы узнаем, что произошло с повелителем, и решим, чем можем ему помочь.

Кажется, ее ровный тон успокоил мужа.

– Ты совершенно права. Наверняка какое-то недоразумение.

***

– Он мертв, – это прозвучало вместо приветствия. Она семь часов прождала Люциуса у него дома, чтобы услышать это? – Я только что из министерства, там уже вовсю начали праздновать.

Малфой на ходу снял мантию и, кинувшись к тайнику в кабинете, начал вытаскивать из него документы, быстро их сортируя и кидая пергаменты в камин, который разжег взмахом палочки.

– Что за бред ты несешь?

Он ее не слушал.

– Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Упомянут напал на дом Поттеров, убил обоих, атаковал их ребенка, но что-то пошло не так, и он сам погиб, исчез бесследно.

– Да что ты говоришь! И как ты о нем говоришь!

– Со всем уважением. Но мне надо привыкать готовить речи для суда. В Азкабане несколько Упивающихся смертью, как только до них дойдет известие, а я уверен, авроры донесут его по горячим следам, они заговорят и начнут называть имена. Наши с тобой точно прозвучат, и к этому нужно быть готовыми. Я склоняюсь к мысли насчет Imperio. Если ничего подозрительного не оставить, они не смогут доказать, что я действовал по собственной воле. Тут может пригодиться твой покойный кузен. Не знаю, чем он так разочаровал Темного Лорда, но факт остается фактом: Регулус был Упивающимся смертью, он мертв, и самое время повесить на него всех собак. Он мог нас с тобою околдовать, после его исчезновения заклятье спало, но мы уже носили Метку.

Беллатрикс не понимала, о чем он рассуждал, почему так суетился. Разве Люциус не мог понять самого главного?

– Он жив! Я не усомнилась бы в этом, даже увидев тело.

Малфой дернул вверх рукав мантии и рубашки, так, что отлетела пуговица, и продемонстрировал гладкую кожу предплечья.

– А это не достаточное доказательство?

– Нет! Всему найдется объяснение. Возможно, он серьезно пострадал и нуждается в нашей помощи. Мы должны отыскать его!

– Ну, ищи, – Люциус снова отвернулся к камину. – А мне надо позаботиться о себе и своей семье.

Беллатрикс пыталась увещевать.

– Он не погиб. Я понимаю, почему ты так напуган. Люциус, твой рационализм тебя обманывает, сейчас мы должны опираться только на свою веру. Темный Лорд говорил, что никогда не умрет, и я не вижу смысла подвергать его слова сомнению.

Малфой посмотрел на нее с сожалением.

– А может, он обманывал сам себя? – Беллатрикс даже задохнулась от такой дерзости. – Пророчество не переиграть. Мы не знаем, что в нем, может, там нечто достаточно фатальное, во что Темному Лорду просто не нравилось верить? Я тоже отнюдь не счастлив из-за того, что произошло, но если мы хотим сохранить себя для дальнейшей борьбы, если все еще желаем однажды сделать этот мир подвластным своей воле, нужно опираться только на факты и отступить. Темные лорды приходят и уходят, а мы, армия, остаемся в ожидании нового полководца. В этом весь смысл, Беллатрикс, в цели, а не в том, кто ее воплощает. Сейчас для меня важнее обезопасить Нарциссу и Драко; как только я это сделаю, можно будет подумать о продолжении нашей войны.

– Как ты можешь? Он и есть наш новый мир!

– Не наш, а твой. В моем много не менее значимых вещей.

Беллатрикс выхватила палочку.

– Crucio!

Ее ярость требовала выхода. И как она однажды могла подумать, что он смел, хитер и прекрасен? Почему ей было больно терять его, всего лишь расчетливого эгоиста? Разве мог он понять всю силу ее веры? Как он смел рассуждать о политике, кода речь шла о боге? Сейчас рухнувший на пол, бьющийся в конвульсиях Малфой был жалок. Вся его холодная красота обернулась лишь судорогами и какофонией криков. Сколько таких сцен она повидала. Даже самых независимых и гордых волшебников боль превращала в скулящее дерьмо, ничем не отличающееся от магглов. Только Темный Лорд был другим. Белла знала, что он иной, бессмертный и слишком совершенный, чтобы быть жалким. Она найдет его, если нужна ему, и разделит минутное поражение с той же верностью, с какой делила каждую победу. Но ей нужен был план, в самом деле нужен, поэтому она сняла заклинание.

Люциус сел на полу почти мгновенно, отдышался, растирая грудную клетку, и сплюнул сгусток крови в камин, затем, опершись на стоящий рядом стул, медленно, с трудом поднялся.

– Отлично. Теперь, если меня проверят, то не смогут не заметить, что я подвергся пыточному проклятию, – он снова стал жечь свои бумаги, правда, теперь настороженно стоя к ней вполоборота.

– Что мне делать? Я не отступлюсь. Если ты не поможешь мне, а меня арестуют, я сдам аврорам и тебя, и Цисси.

Малфой покачал головой.

– Не запугивай, я сумею обезопасить себя от твоих откровений.

– Я убью тебя.

– Тогда моей жене и сыну уже точно ничто не будет угрожать.

Она исчерпала все аргументы.

– Люциус, мы семья. Мы через многое вместе прошли, и я умоляю…

Он устало сел за стол, кинув в камин бумаги всем скопом.

– Может, с этого и стоило начинать? – она опустилась в кресло для посетителей и накрыла его руку своей. Малфой вздохнул, рассматривая ее скорбным взглядом. Он всегда был у него таким, когда Люциус заводил речь о ее безумии. – Ты же понимаешь, что шансов нет?

Она не верила в это, но спорить с ним сейчас не стала.

– Я жить не смогу, если не буду ничего предпринимать. Он вернется.

– Это вряд ли, но ты можешь все уточнить о произошедшим. Во-первых, поговори со Снейпом.

– Я не смогу выманить его из Хогвартса. Если он обманул повелителя, то будет скрываться там.

Малфой хмыкнул.

– Он будет скрываться и притворяться шпионом Дамблдора, если он попросту здравомыслящий человек, поэтому не суди сгоряча. Есть еще Питер Петтигрю. Снейп немного рассказывал мне об этой их школьной шайке, и когда Лорду понадобился один из них, я, найдя самое слабое звено, угрозами и посулами склонил его на нашу сторону, но могу только догадываться, зачем он был так нужен Темному Лорду и что они за закрытыми дверями обсуждали. Найди это трусливое ничтожество, угрожай, что выдашь его, и, возможно, он поведает что-то интересное.

Это была уже хорошая идея. Беллатрикс решила, что правильно сделала, что пришла именно к Малфою. Он мог быть трусом и трястись за свою бесценную шкуру, но ума ему было не занимать.

– Ты доверяешь Снейпу? С ним стоит связываться вообще?

Люциус задумался.

– У каждого из нас, помимо основной цели, есть личные мотивы. Я немного осведомлен о его мотивах от Мальсибера. Минувшей ночью произошло событие, которое может переставить для этого человека много приоритетов; пока я не пойму, случилось это или нет, я буду скрывать от него все, что могу скрыть, и не стану рассчитывать на ответную откровенность.

– Это значит, не доверяешь?

– Это значит, я не знаю, Беллатрикс. Есть и такой вариант между «да» и «нет».

Она задумалась.

– Тогда остается только Петтигрю.

– Не совсем. В августе Темного Лорда волновали в основном дела двух семейств, принадлежащих к Ордену, организованному Дамблдором для борьбы с нами. Да, Поттеры доминировали в его списке, но интерес коснулся еще и Лонгботтомов. Возможно, тут существует какая-то связь, и может найтись несколько интересных ответов на твои вопросы. Они могут знать, что с ним стало, ведь если верить тому, что сказал мне Снейп, когда добивался встречи с Лордом, подслушанное им пророчество знает Дамблдор, а это может означать, что он раскрыл его смысл тем, кого оно касалось. Лонгботтомы могут многое знать, а могут и не знать ничего. Эти отпрыски Света давно играют по нашим правилам и зачастую пренебрегают откровенностью.

– Спасибо. Я начну с Петтигрю, а закончу Лонгботтомами.

Малфой пожал плечами.

– Твое право.

Она встала и обошла стол, с каким-то щемящим грустным неудовольствием заметив, что он насторожился, но, тем не менее, позволил ей зайти за спину.

– Люциус… – она обняла Малфоя, удобно устроившись подбородком на плече и вдыхая не забытый аромат горьковатой свежести, исходящий от его волос. – Мы столько всего вместе пережили. Не отказывайся от нашего дела сейчас. Давай будем искать его вместе. Останемся вернейшими и ценнейшими из его слуг… тогда, вернувшись, он нас вознаградит так, как мы и мечтать не могли.

Он хмыкнул.

– Меня не сможет, Беллатрикс, потому что я знаю, что он мертв, это ты питаешь иллюзии. Да и какая награда компенсировала бы мне потерю самых близких людей? Что он может еще дать? Свою любовь? Это твоя, а не моя мечта. Расположение всех известных мне богов не стоит главного – жизни моих жены и сына. Как бы я ни хотел усовершенствовать свое существование, уже тот простой факт, что оно есть, значит многое.

Белле было грустно.

– Лорд убьет тебя, вернувшись.

– Он мертв.

– Да прекрати ты это повторять. Звучит так, будто тебе хочется в это верить! – тело Люциуса в ее объятьях снова настороженно напряглось. Белла отстранилась. – Или нет?

Он лживо согласился:

– Нет.

В это мгновение между ними навсегда встала стена, которую уже нельзя было преодолеть. Беллатрикс ушла, ни о чем больше не попросив. Люциус Малфой больше не был ее партнером, и вряд ли она смогла бы заставить себя снова разглядеть в нем что-то значимое.

***

– Рабастан, тащи сюда женщину, – она зло пнула носком туфли бессознательное тело мужчины на полу. Восемь часов пыток и никакой информации. Все с самого начала пошло не так. Попытавшись найти Питера Петтигрю, Белла выяснила, что его убил ее чокнутый кузен Сириус, которого почему-то тут же записали в Упивающиеся смертью. Возможно, в другой момент она посмеялась бы над этой шуткой, уж о таком последователе Темного Лорда она, несомненно, знала бы, но сейчас Беллатрикс просто сходила с ума от бешенства. Он оборвал своим безумным поступком важную ниточку, которая помогла бы ей во всем разобраться. Остались только Лонгботтомы. Она их выследила благодаря мальчишке Краучу, который прибежал к ней в страхе на следующий же день после исчезновения повелителя и оказался очень полезен. Благодаря должности отца Барти был вхож в любые кабинеты министерства, и ему не составило труда узнать адрес знаменитых авроров. На подготовку нападения ушло больше времени, чем она планировала, Беллатрикс пыталась привлечь тех, кто еще оставался на свободе, но многие, подобно Малфою, как крысы, попрятались по углам. И эти люди называли себя его верными слугами? Ничтожества! С ней согласились пойти только Родольфус, его брат и Крауч. Они прислушались к ее словам, она заразила их своей слепой, нерушимой даже под гнетом обстоятельств верой.

– Ну, ты хоть говорить будешь? – спросила она, когда Родольфус втолкнул в комнату Алису Лонгботтом. – Ты же мать. Хочешь оставить сына сиротой?

Та только посмотрела молча на кровь мужа на полу и сжала кулаки.

– Что ты можешь знать о материнстве? Вы все равно нас убьете.

Да, тут опыт Беллы был невелик, но она искренне считала, что ей не повезло: именно в этот день Лонгботтомы отправили сына к бабушке. В случае угрозы своему младенцу женщина способна рассказать все, но не любая: она сама ради Лорда никого бы не пожалела.

– Убьем. Но если ты будешь достаточно откровенна перед смертью, я не пойду потом за твоим сыном.

– Откровенна в чем? Мой муж сказал, что мы ничего не знаем ни о пророчестве, ни о том, где твой хозяин!

– Ложь! Вы обязаны знать, – по крайней мере, Беллатрикс всей душой на это надеялась. – Неужели Дамблдор ни о чем вас не предупредил?

– Нет.

– Ложь! Где мой господин? Что вы все с ним сделали? Crucio!

Она бесновалась. Она сходила с ума от отчаянья, что все нити расползаются прямо у нее в руках. Невозможно, чтобы не существовало ни одной зацепки. Снейп вне досягаемости, Дамблдор… Нет, она не справится с директором, хотя, если запастись терпением, может быть, до одного из них можно будет добраться. Но это такие сложности! Чертовы Лонгботтомы!

– Ты перестаралась, – Родольфус не упрекал, просто размял ее уставшие плечи.

– Нет, не перестаралась, они на самом деле ничего не знали. Не понимаю. Как мог Дамблдор подвергать своих сторонников угрозе? Неужели риск был таким стоящим? Что же в этом пророчестве такого? Что в нем…

– Мы узнаем. Рано или поздно. Лорд вернется и сам нам все объяснит.

– Но сидеть и ждать…

– А что ты сейчас еще можешь? Нам надо определиться, что делать с Лонгботтомами. Убить?

Она пожала плечами.

– Да кому они нужны? После такого количества пыточных проклятий это теперь не люди, а овощи. Уходим. Нам надо решить, что делать дальше.

Ее терзало злое отчаянье. Беллатрикс не умела терять надежду, но сейчас чувствовала, как в горле встает ком горечи. Неужели она не сможет ничем помочь своему господину? Только вопрошать в мыслях: «Где ты? Как скоро вернешься? Видишь, я без тебя погибаю. Ты моя кровь и плоть, моя сила, мое умение ломать любые клетки, но только не ту, в которую заключила меня тоска по тебе. Я обещала ждать, я помню, но как же плохо у меня это выходит».

***

– Беллатрикс.

Она проснулась. Несколько дней после визита в дом Лонгботтомов прошли для нее как в затяжном болезненном бреду. Ее верные рыцари ждали новых указаний, а она ничего не могла придумать. Куда идти? Где искать? Какую цель поставить перед ними? Беллатрикс металась в четырех стенах. Черная кошка, единственная ее собеседница, укоризненно смотрела на хозяйку, но ничем помочь не могла. Беллу рвало на куски стремление причинить кому-то боль, убивать, терзать, но цель была утрачена, а без нее это на самом деле осталось бы просто безумием. Единственный человек, кровь которого она выпустила бы до последней капли, скрывался в старом замке, отгороженный от нее врагом, с которым Беллатрикс схлестнулась бы не задумываясь, если бы не ее обещание дождаться своего повелителя с победой.

– Что? – она с трудом оторвала голову от подушки, не сразу поняв, кто говорит.

– Это я, – Малфой вышел из камина, отряхнув сажу с подола мантии. – У нас не больше пяти минут. Час назад повторно допросили Долохова. Он сдал Барти Крауча-младшего, и за ним уже послали авроров. Хмури умеет допрашивать, так что, учитывая, что я читал в газетах о Лонгботтомах, за тобой скоро придут. Ты должна бежать, если хочешь продолжить свои поиски.

Он подкупал ее этим мотивом, наверняка зная, что искать бессмысленно. Он сам не верил своим словам, но, наверное, все же немного беспокоился о ней.

– Мне осталось только ждать, Люциус, так какая разница, где – в бегах или в Азкабане. Я не откажусь от своих убеждений так легко, как ты, я не предам его ни словом, ни делом, – она села на постели. – Но спасибо, что предупредил.

Малфой хотел что-то добавить к сказанному, возможно, предпринять очередную попытку ее вразумить, но, видимо, осознав тщетность своих усилий, лишь махнул рукой.

– Могу я что-то еще для тебя сделать?

Она задумалась, а потом кивнула и протянула ему свою любимицу.

– Вот. Корми мою кошку.

Он взял животное на руки. Погладил… Ее кисе Люциус всегда нравился, и она довольно заурчала, видимо, уже предвкушая сытные обеды и отсутствие необходимости быть единственным доверенным лицом женщины, что так страшилась сказать лишнее, но при этом все равно слишком много порой говорила. Что ж, хоть чью-то жизнь Беллатрикс удалось украсить, хоть кому-то она обеспечила уютную старость.

– Он не вернется, Беллатрикс. Ты сгниешь в Азкабане.

– Вернется, Люциус. Даже если к тому времени я действительно успею сгнить. С вечностью у него роман взаимный. Она его не предаст, а я могу только последовать примеру своей более удачливой соперницы.

@темы: Мгновение застывшего полёта.(2) - фанарт